Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
28 апреля 2007 года, в Таллине закончилась двухдневная первая «русская весна». Закончилась она тем, что на площадке Тынисмяэ, эстонские власти стали вскрывать могилы и эксгумировать останки советских солдат. А за два дня до этого начались столкновения – русская община Эстонии вышла против сноса Бронзового Солдата. Перед этим премьер-министр Андрус Ансип назвал погибших советских солдат “пьяницами и мародерами”. А таким памятники не нужны, сказал он. В те дни у меня от происходящего складывалось впечатление, что власти сознательно шли на обострение, что бы спровоцировать людей на конфликт и «отвести душу». Связывая и избивая молодежь. В отместку за свой первоначальный страх. А он был. Не даром позвали делегацию Госдумы РФ.
И вот 26-го началось. Это был первый, за долгие годы молчания русский прорыв. Русский ответ неофашизму. Ночные столкновения русских активистов с полицией. И эти спонтанные скандирования: – Россия-я-а!, на площади, потом попробуют привязать как свидетельство связи с происходящим, России. Полиция жестоко избивала людей, потом сотни задержанных свезли в грузовой терминал Таллинского порта, где по европейской традиции устроили концлагерь: людей по 5-8 часов держали на холодном полу со связанными руками. По обвинению в организации беспорядков были арестованы активисты антифашистской организации “Ночной дозор”. В ту ночь эстонские нацисты зарезали русского парня Дмитрия Ганина.
К полудню 27 апреля в Эстонии блокировали весь русский сегмент интернета. А новостные каналы сообщали, что в Таллин едут «русские боевики» с Северо-Востока страны. Полиции задерживать людей, уже 27-го числа, помогали эстонские добровольцы. Стоит ли объяснять, что они хватали людей по национальному признаку? Всего было задержано 1200 человек (в Таллине живет 440 тысяч).
Годы спустя, становится ясно, насколько те события изменили всех. И не только русских в Эстонии. Россияне тоже тогда впервые увидели настоящую Европу, которая одобряла эстонских карателей, и порицала «русских погромщиков». Мы увидели новое лицо нацизма – на уровне государства. Одесса, Донбасс – до этого было еще далеко. А вот памятники нашим солдатам после этого, в Европе принялись массово сносить. Потому что Европа лишь пожурила Эстонию. Ну что там какие-то русские погромщики.
А Россия была еще слаба. Еще страдала от ельцинского похмелья. Россия только начинала сосредотачиваться.
Тогда, на уровне ощущений становилось, очевидно – вот она, новая линия фронта. Вот наши, а вот не наши. Вот неофашисты, вот антифашисты. Через год полыхнула Осетия, и все стало ясно окончательно.
Но защита Бронзового солдата это был не просто русский протест. Это был своего рода пролог Бессмертного полка. Потому что стало понятно – если мы сами не будем помнить, то всех нас снесут, и следа не останется.
