Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Канал ЭТВ+ отметил 31-ю годовщину «Балтийской цепочки» показом кинохроники, которая по недосмотру этого пропагандистского СМИ поведала о том, что три десятилетия назад на Вышгороде сторонники независимости выходили на Дворцовую площадь с плакатами, обещавшими сохранить образование на русском языке. И NB! Это же СМИ поведало накануне: Таллинский административный суд признал законным решение местных депутатов о том, что в городе Кейла школа с русским языком обучения обязана прекратить приём первоклассников с 1 сентября этого года.
Выход? Родителям надо устраивать своих первоклашек в Таллине или отдать их в Кейла в первый класс с эстонским языком обучения. Остальным учащимся этой русской школы великодушно разрешено завершить учёбу на родном языке в течение последующих нескольких лет. И тогда (о счастье-то какое!) Кейла будет зачищен от образования на «оккупационном» русском (фи!) языке. Кстати, это – вполне в духе нацистского плана колонизации восточных земель «Ост», предусматривавшего отказ от кириллицы в школах для славянских детей, которым-де хватило бы и начального образования.
Права эстонцев и права человека
И потому известная в Кейла защитница сохранения обучения на русском языке Оксана Пост назвала это изуверство «обыкновенным нацизмом». Казалось бы, такая крутая оценка должна была вызвать «возмущение» общественности и СМИ. Ничуть! Националисты-русофобы считают дело эстонизации русскоязычного населения и образования решённым вопросом. А потому снисходительно усмехаясь, они дозволяют такие благоглупости маргиналов. Тем более русские и русскоязычные люди Эстонии в массе своей, пусть вынужденно, но смирились с перспективной ассимиляции – прелести потребительского отношения к жизни оказались в условиях самоизоляции (Россия смирилась с эстонизацией образования) сильнее национальной гордости, а также этнического и гражданского самоуважения.
Есть и другое объяснение. «Обыкновенный нацизм» стал, в прямом смысле этого слова, узаконенным элементом общественной жизни Эстонии. Потому ничего предосудительного в атавизмах «коричневой чумы» никто уже и не видит. А, если и видит, то помалкивает, чтобы местные лояльные этнократии СМИ на русском языке не заклеймили их маргиналами или «рукой Москвы».
Ещё один момент. С восстановления, пусть и во многом формальной, независимости Эстонского государства прошло три десятилетия. И многим неэстонцам кажется, что эстонизация началась только после «Бронзовых ночей» – расправы над теми (образно говоря – публичной порки), кто осмелился воспротивиться решению националистов-русофобов снести памятник советскому Солдату-Освободителю Таллина от немецко-фашистских оккупантов (вот уж действительно, настоящих).
Но нет, стоит почитать программные документы Народного фронта Эстонии, чтобы убедиться в том, что даже внимания «русскому вопросу» там и в помине не было. То есть русскоговорящее население вынесли за скобки.
В далёком 1988 году эстонский левоцентрист, политолог Игорь Розенфельд писал в статье «Народный фронт в Эстонии: мифы и реальность»: «Народный фронт Эстонии весьма далек от того образа, который стремятся создать о нем консерваторы. Это отнюдь не политическая организация «национализма» и «экстремизма», как утверждают критики НФ, организация, уводящая перестройку в сторону от ее правильного курса. Мы видим в Народном фронте Эстонии… форму реального и необходимого для продвижения перестройки вперед массового нажима на бюрократические структуры… В этом смысле опыт НФЭ может вполне найти применение – и уже стихийно находит его – не только в ушедшей вперед в развитии современных форм индустриализма Прибалтике, но и за ее пределами».
Что касается «современных форм индустриализма», то вовсе не «стихийно», а под одобрение западных кураторов Эстония, как и вся Прибалтика, за все минувшие годы поставила русофобию на «индустриальный» поток, как основу государственной политики. И, увы, но, не вдаваясь в данном случае в «себестоимость» неоспоримых социально-экономических успехов новой Эстонии, надо признать, что они густо пронизаны национализмом и русофобией, а также антироссийскостью. Такая вот дымовая завеса, через которую то и дело прорывалось националистическое высказывание начала 90-х годов поэта Хандо Руннеля: «Сначала права эстонцев, потом – права человека». Кстати, он стал академиком Академии Наук независимой Эстонии, хотя при Советах имел звание заслуженного писателя Эстонской ССР, был признан лауреатом премии Эстонской ССР имени Юхана Смуула.
Кому вершки, а кому – корешки
Такое же хамелеонство касается и т.н. «прорусской» Центристской партии, чей лидер Юри Ратас возглавляет сегодня правительственную коалицию. Задача центристов изначально сводилась к заземлению русского недовольства, причём вызванного не столько беспрецедентными переменами, сколько вызывающим вычленением всего русского из общественной жизни Эстонии. Делалось это под флагом интеграции, но на самом деле речь шла о перманентной дерусификации, то есть ассимиляции, и не только этнической, но и мировоззренческой (вестернизация сознания).
Откроем партийную программу центристов в редакции 2015 года: «В Эстонии должна быть обеспечена достойная человека жизнь для людей любой расы, национальности или вероисповедания, которые желают здесь жить, и уважают наш конституционный строй и основные демократические ценности». Политическая лояльность русского и русскоязычного населения Эстонии уже четверть века не оспаривается. Но социально-экономическое и общественно-политическое положение среднего эстонца было и есть заметно лучше, чем у среднего неэстонца. Последнее уже и не скрывают, а поскольку русские смирились со своим бесправием, то об этом неравенстве говорят не как об этническом, а социальном. Мол, всегда есть богатые и бедные жители, среди которых есть, как эстонцы, так и русские.
Это – интерпретация проблемы, а реалии есть реалии. И примечательно выступление на недавнем президентском приёме хореографа Светланы Григорьевой, заявившей, что Эстония очень далека от государства, в котором воспитанная простыми рабочими и работающая продавцом девушка может стать премьер-министром, а тем более президентом. Особенно если ее зовут Маша, Вера или Света.
Ещё: «Для разрешения национальных проблем мы считаем необходимыми следующие меры: … Школьная реформа – 2007 нуждается в гибких решениях. Жесткое решение – любой ценой и в прежней форме реализовать школьную реформу – может оказать негативное воздействие». Неэстонское население по сей день возлагает вину за эстонизацию образования исключительно на ультранационалистов. Но именно центрист, министр просвещения и науки Майлис Репс выступила сразу после «Бронзовых ночей» с инициативой поэтапного перехода «русских» гимназий на двуязычное обучение в соотношении 60:40 в пользу эстонского языка. То есть, то, что не удалось националистам, реализовали центристы. Но «гибко».
Далее уж совсем циничное:«Ответственность русских школ за конкурентоспособность своих выпускников могла бы снизить напряженность среди русской молодежи и их родителей, создать позитивную атмосферу для дальнейшей карьеры русской молодежи в Эстонии». Но причём тут ответственность русских школ, когда по закону за это в ответе государство?! Объяснение тому простое – провал реформы «60:40». Не признавать же свою вину. И выход националисты-русофобы видят нынче только в одном: в обучении всех учащихся на эстонском языке.
И наконец: «Цель нашей молодежной политики – укрепление взаимосвязи различных социальных групп. Мы считаем существенным развитие в обществе национальной и государственной идентичности и патриотизма…». Стоп! Речь-то идёт только об эстонской национальной идентичности. Ибо, если это относилось бы и к представителям других национальностей, в том числе к каждому четвёртому жителю Эстонии – русскому, то тогда и Центристская партия, и государство должны были бы всячески способствовать образованию на родных языках, прежде всего эстонском и русском (представители этих двух главных национальностей составляют 95% населения страны). Ведь никто ещё не отменял аксиому, согласно которой язык, это – стержень национальной идентичности.
Или, получается, как показывает и безобразное решение судьбы «русской школы» в Кейла, что в Эстонии продолжает действовать оговорка – «прежде – права эстонцев, потом – права человека». Причём в контексте разговора об образовании не совсем обязательно человеком могут признать русских.
Димитрий Кленский
Таллин, 24 августа 2020
P.S. Примечательно, что центристы снова заявили о желании победить на местных выборах будущего года, но никто из русских политиков Эстонии, кроме Объединённой Левой партии Эстонии, пока не посчитал нужным высказаться по поводу ЧП с «русской школой» в Кейла. Молчат даже Михаил Кылварт и Яна Тоом, в своё время перехватившие инициативу защиты образования на русском языке у НКО «Русская школа Эстонии». Ведущие СМИ на русском языке мнение РШЭ не заметили.
