Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Часть третья. Военный без руки
Оказавшись одна в незнакомом городе, без документов, без напутствующего адреса, еле державшаяся на ногах после болезни, моя мама пошла туда куда шли все. Позже я поняла, что этот красивый дом, куда все идут, сельсовет. К кому обращаться, что говорить. Правду нельзя, врать не красиво, как вразумляла нас любимый воспитатель Сара Наумовна: “Врать некрасиво, а красиво врать – возмутительно”.
Я села на потертый кожаный диван в фойе, так и просидела на нём до вечера. Было ощущение, что я прозрачная, никто не обращал внимания, никому не было до меня дела. Ближе к вечеру народ рассеялся, и я осторожно сползла под этот диван, там и уснула до утра безмятежным сном 14-летней девочки. Пока кто-то холодной, грязной тряпкой на палке не стал остервенело бить по моей воспаленной от фурункулов заднице, при этом истошно орать: “воровка, я поймала воровку”! На моё счастье в помещение зашёл военный офицер без руки, резко прервал обезумевшую уборщицу от шваброприкладства и увёл меня к себе в кабинет.
– Рассказывай…
Я врала, да так искусно врала, что сама себе удивлялась откуда это всё берётся. Военный слушал внимательно. Что-то записывал в блокнот, потом резко остановил и приказным тоном:
– А теперь всё сначала и, правду, иначе – дверь за спиной.
Я разревелась и выложила всё как на духу, как бежала с военного завода, как в лесу напоролась на пекарню с убитой женщиной, как меня скрутило от ворованного хлеба с отрубями, как меня нашёл и выходил путеец, а после отправил с письмом в этот город, но письмо я потеряла.
Офицер без руки слушал, а я всё глубже вжималась в стул, размышляя если он меня сейчас схватит, как удобней будет его укусить и успеть выскочить из кабинета.
Но ничего подобного не произошло, он написал что-то на листе, сказал мне куда идти и фамилию кого найти, не медля, затем вынул из стола карточку на обед и распрощался.
Первым делом голодный подросток конечно побежит искать столовую, что и сделала моя мама. А после будет думать, как и где жить, работать и вообще что делать дальше.
Она нашла тот завод, того человека, отдала ему записку от военного без руки. Ей сделали новые документы на чужое имя, фамилию и дату рождения. Устроили на работу стеклодувом, профессию выбрала сама. Ну дитя и есть дитя, думала, что новогодние игрушки будет дуть. Работала справно, хоть и было очень тяжело, жила в общежитии, всё шло хорошо, пока не упала с качелей… Но это уже другая история.
К сожалению, я не помню фамилий, имен и званий военных, что помогали маме в течении всего того времени. Даже не помню города о котором она рассказывала. Но я низко кланяюсь этим благородным людям и говорю огромное спасибо за спасение жизни моей мамы, и очень надеюсь что послевоенная жизнь у них сложилась удачно.
