Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
– Вы были идеалистичным подростком? Был ли момент разочарования и несоответствия идеалов реальной жизни?
– Нет, я всегда был здравомыслящим подростком. Жизнь в деревне – она имела всегда свои специфические черты. Мужики жестоко выпивали, поколачивали баб; было много тяжёлой физической работы; сантиментов было куда меньше. Но при этом все жили крепко, роднились, тащили судьбу на горбу, не жаловались.
Это всё было хорошей почвой, правильной. К тому же оба деда – фронтовики: рязанский Нисифоров – пулемётчик, верхнедонской Прилепин – артиллерист, попавший в плен: в немецких лагерях сидел – все, с кем он угодил в этот ад, умерли от голода.
Я всё это всерьёз воспринял. Главный вывод был один: жизнь может быть чудовищна, но человек, пока жив, в силах преодолеть всё.
Я вообще не помню, чтоб лет с 14 что-то во мне всерьёз изменилось; чтоб я испытал разочарование или переоценку ценностей. Всё с детства стоит на местах.
– 90-е. Война в Чечне. Вот вы прибыли в Грозный. Какое впечатление на вас произвел город? Какие были эмоции? Читал, что в плеере звучал гей-певец, мелодист Марк Алмонд – для чего такой контраст?
– Много всякой музыки было; Алмонда слушал, да, хотя далеко не только его. У него тогда просто только-только вышел новый альбом, «Fantastic Star», танцевальный, мелодичный; он до сих пор у меня с Грозным ассоциируется. Это действительно был контраст – город, обращённый в руины, из которого выбивают в очередной раз зашедших боевиков, – и эта ликующая музыка. Я, предполагаю, и не знал тогда, что он гей; в любом случае, никакого значения это не имело. Зато знал, что он фанат России, и постоянно в Россию приезжает. Он великолепный мелодист, конечно; я ставлю его выше Стинга – который тоже, что и говорить, гений.
Впрочем, музыку слушал только в аэропорту, пока разгружались. В городе уже никаких наушников. А то можно было заслушаться и пропустить, когда тебе башку оторвёт вместе с наушниками.
– Как вы считаете, добилась ли партия Э.Лимонова в 90-х каких-либо реальных политических результатов?
– Главный политический результат деятельности Лимонова и Проханова (на самом деле, идеологически эти люди – близнецы) – то, что они навязали свою риторику огромной части страны. Тогда они казались маргиналами и безумцами – со своими идеями «другой России», «восстановления СССР», с жесточайшей антикапиталистической риторикой. Но прошло двадцать лет, и они утвердили свою правоту для десятков миллионов россиян. Которые, впрочем, могут об этом даже не знать, пребывая в уверенности, что Лимонов – это какой-то сумасшедший дед, писавший безумные матерные книжки, а Проханов… другой такой же дед.
Что до практических результатов, то партию никуда не пускали, и в конце концов запретили, как экстремистскую, хотя нацболы никого не убили и не покалечили. А их самих – били-колотили, калечили, сажали и убивали с завидным постоянством.
Власть вела себя по отношению к нам безжалостно, и никакие европейские правозащитники за нас тогда не заступались.
НБП не участвовало ни в одних выборах. Сам Лимонов дважды или трижды выдвигался в Госдуму, и каждый раз проигрывал каким-то смутным персонажам с разгромным счётом. Люди у нас, конечно, очень консервативны. Лимонова не выбрали даже в Дзержинске, где он родился. Проголосовали за коммуниста по фамилии Басов – который сразу после выборов растворился в пространстве навсегда.
– Те, кто занял место Лимонова в его партии изо всех сил стараются распять имя Захара Прилепина в глазах партийцев. Вы последовательно защищаете партию Лимонова, предаете огласке задержания членов партии, продвигаете имя партии и их идеологию, а они изо всех сил в соц.сетях мажут вас дёгтем, поносят последними словами. Зачем нужна такая «односторонняя любовь»?
– Ну, я взрослый человек, я ж не к малолетним партийным невротикам испытываю любовь и преданность. Я испытываю любовь и преданность к тем идеалам, которые исповедовал всю сознательную жизнь.
Наконец, это не секрет – что в нашей партии «За Правду» (или, если точнее, теперь она называется «Справедливая Россия за Правду») – основной изначальный костяк – это нацболы. У нас шесть членов ЦК НБП-Другой России в партии – больше, чем в самой лимоновской партии сегодня. Легендарные нацболы к нам пришли в большом количестве, и работают – от Гриши Тишина (послужившего во многом прообразом Саньки Тишина в романе «Санькя») – до Димы Бахура.
Лимонов рассматривал в качестве своего наследника по партийной линии несколько человек – Володю Абеля, Андрея Дмитриева, Сергея Фомченкова, Алексея Волынца, меня. Ну так из пятерых названных – трое в «За Правду» теперь. По сути, я могу сказать, что мы и есть наследники НБП по прямой. Но Дед был бы против, он хотел, чтоб мы именно его наследство тянули. Но с этим наследством, увы, ничего сделать уже нельзя. Идеи важнее. Идеи остались при мне.
А рядовые нацболы – ну, Бог с ними. Они нашей жизнью живут. Своей политической жизни у них всё равно нет – она вся в Сети. Самые вменяемые из них перейдут к нам понемногу.
– Что чувствует вчерашний рязанский подросток, когда впервые видит перед собой автора романа “Это я, Эдичка”, фильма “Свой среди чужих, чужой среди своих”, песни “Красное на черном” и человека, которого обычно объявляют так: Президент Российской Федерации. Во сколько атмосфер оцените давление? На ваш взгляд где провинциалу взять ощущение, что он имеет право находиться на таком уровне?
– Я по-прежнему испытываю по всем этим поводам некоторое недоумение. Потому что сознание у меня так и осталось – рязанского мальчика из деревни Ильинка, который всё детство с хворостиной за коровой ходил.
Но с какого-то момента я решил, что раз Господь меня ведёт по этой тропке – то нечего сопротивляться. Быть может, у него есть какие-то планы касательно меня. Значит, не надо мешать этим планам.
Что до названных и не названных вами, то с какого-то момента я безо всякой гордыни себе признался: книжек я всё равно читал больше, чем большинство из них. Опыта, может, поменьше пока, но и то – не факт.
Где-то поменьше, где-то побольше.
Я, конечно, ко всем им испытываю пиетет пожизненный и непреодолимый, но – не боги горшки обжигают.
– Один из главных вопросов русского человека: а Царь в курсе? Как думаете – Путин осознает, какова реальная зарплата россиянина, каковы проблемы с коррупцией, с развитием гражданского общества?
– Осознаёт, конечно. Много чего осознаёт.
Но, для начала, он всё-таки – спокойно это произнесём – либерал: в экономике так точно. И он считает, что такое положение вещей – самое нормальное. Ме-е-едленное, поступательное развитие. Он же и на общую социологию смотрит: детей стали больше рожать, продолжительность жизни увеличилась, медицину не дали доломать, армию из руин подняли, ну и многое прочее: вроде бы, зарплаты маленькие – а 90 процентов подростков сидят в дорогих айфонах, и большинство из них не голодает.
Я не оправдываю Путина – я просто предполагаю, как он на всё это смотрит. Примерно вот так смотрит. И у него, заметьте, высочайший рейтинг – больше, чем у любого европейского лидера.
И если люди последовательно голосуют не только за него, но ещё и за «Единую Россию» – о чём спрос тогда? Это люди должны себя спросить: зачем они «единороссов» выбирают, если так много вопросов ко власти? Я вот не выбираю.
Путину, конечно, кладут на стол и замеры по коррупции, и данные о дичайшем состоянии социалки в провинции, – но он, как вы заметили, резких движений не любит. Люди терпят? Терпят. Значит, едем дальше потихоньку.
…я бы ускорился, конечно. Но меня пока никто не спрашивает.
– По вашим ощущениям – Путин и выстроенная им система, подразумевает политическую конкуренцию? Или наверху махнули рукой? Не признали за россиянами реальной, деятельной субъектности. По слухам, Горбачеву когда-то не дали зарегистрировать партию. Лимонова не пустили в кандидаты в Президенты. Навальному так же не дали зарегистрировать партию. Это делается специально, сверху? И как бы вы поступили на месте тех, кто формирует такую политическую стратегию в нашей стране?
– Горбачёв бы проиграл выборы с треском. Суета была бы одна. Лимонов набрал бы, в лучшем случае, процентов пять. Но был бы элементом дестабилизации. Навальный тоже, конечно, проиграл бы Путину – раза, думаю, в три – но зато получил бы трибуну. А это никому не нужно.
Власть консервативна, и её можно понять.
Я не даю этому оценки. Просто это данность. Но я точно знаю, что ни в одной стране мира никакой Лимонов и никакой Навальный так же не были бы допущены к выборам. Никакой реальной политической конкуренции в соревновании со внесистемными кандидатами в мире нет. Ну, есть Марин Ле Пен во Франции – ну и у нас были и Рогозин, и Глазьев, и Руцкой. И Жириновский по риторике ей точно не уступает.
Что до меня, то я вижу тут минусы, конечно. Если б Лимонова допустили в политику раньше – страна быстрее прошла бы этот путь. Но его ж все 90-е и «нулевые» едва в телевизор допускали.
Нынешняя ситуация не менее абсурдная.
Путин прямо сказал, что ему новые партии не нужны, потому что и старые, цитирую, его «устраивают». С одной стороны, да, в Европе тоже острые блюда из парламентского меню исключены – люди выбирают из одних и тех же. С другой стороны, либералы пользуясь некоей закостенелостью системы, впаривают подросткам тему – что власть боится конкуренции.
И создаётся эта липовая мифология – что условный Навальный – это такой противник, что – туши свет, иначе он всех обыграет.
Но ничего этого нет. Я готов конкурировать и с Навальным, и с Ксенией Собчак, и с Юрием Дудём. Более того, не смотря на миллиарды просмотров их роликов – я убеждён, что сумею их обыграть.
Но вот этой возможности – не дают. Не думаю, что это разумно.
Это всё поддерживает ложный миф о тотальном влиянии либералов.
Оно не тотальное. И риторика их – не самая, мягко говоря, умная.
– В момент протестов Болотной площади, вы находились недалеко, можно сказать, что проходили мимо. Сами находились на площади Революции вместе с Лимоновым. Давайте представим, что протест последовал стратегии Лимонова – чего удалось бы добиться от власти, по вашим ощущениям? Вообще – наши граждане за эти 10 лет стали политически осознаннее, активнее?
– Да там у нас с Лимоновым были вполне конкретные планы – вызвать максимально высоких по статусу переговорщиков, и потребовать зарегистрировать НБП-Другую Россию, и допустить нас к выборам. Ну и ещё пара пунктов в том же духе. Мы просто хотели участия в политической конкуренции.
Что до либералов на Болотной – у них были свои планы. Они мне неизвестны. Я не вошёл в их Координационный совет, и вся их движуха прошла мимо меня.
Стали ли граждане осознаннее? Я надеюсь. 2014-й год на многих сильно повлиял. Украина – это отличная прививка от майданов. Многие из тех, что были на Болотной – поехали затем на Донбасс в качестве волонтёров, ополченцев, журналистов. Это надо учитывать всё-таки.
Хотя общая закваска на Болотной была именно что майданная – рассерженные горожане в качестве массовки, а наверху – с одной стороны либералы, а с другой националисты. Эти люди периодически друг друга находят. В Координационном совете Болотной был, с одной стороны, сочинитель Быков, а с другой, Царствие Небесное, Костя Крылов – националист и маниакальный антисоветчик.
Я к тому, что эта сцепка тоже никуда не делась: она вдруг выявилась, к примеру, во время голосования за памятник на Лубянке.
И вот здесь я не стал бы говорить про какую-то нашу осознанность.
Майдан у нас тоже в крови живёт. 1991-й у многих в крови живёт.
Яростное и затаённое желание провести в России окончательную десоветизацию – у нас наличествует. Всё это есть.
– На ваш взгляд гражданское общество формируется в моменты майданов, переворотов, революций – или же наоборот – через образование, в стабильный и спокойный промежуток исторической эпохи? Мы готовы, как народ, серьезно влиять на власть?
– Мы влияем на власть, конечно. Она видоизменяется, подстраивается под нас.
Если власть теряет слух – народ имеет право применять по отношению к ней сложную терапию. Я ничего не имею против митингов, шествий и пикетов. В стране творится огромное количество разнообразной дурости. Пилят, воруют, строительный бизнес уничтожает наши исторические центры как самый безжалостный каток, своя мафия есть в каждом секторе экономики, в каждой культурной сфере. И как в подобной ситуации с этими людьми разговаривать? Иной раз можно и красным флагом перед лицом у них помахать, иначе не поймут.
Вот вы говорите – «через образование». А какое у нас «образование»? У нас огромное количество вузов как готовило, так и готовит ортодоксальных «западников», «рыночников», «европоцентристов».
Страна сама с собою не согласна, как лебедь, рак и щука. Все говорят: надо идеологию вернуть. А какую? Идеологии, по сути, две так и остаётся: социалистическая и капиталистическая. Мы что, готовы из них выбрать?
То есть, я за то, чтоб этот выбор предполагался. Чтоб люди его совершили осознанно. Мы всё равно будем леветь. Неизбежно идеи коммунизма вернутся.
Но хотелось бы, чтоб «лучше раньше, чем позже» – это раз; и чтоб мы сделали это осознанно – это два.
_____
НБП – запрещена на территории РФ
– После смерти Александра Захарченко, вы решили двигаться в политику своими силами. Вместе с общими друзьями и соратниками. Часто можно прочесть такое: политика – настолько подлое, грязное, жестокое дело, что даже человека с отличной репутацией и интуицией – прокрутит, словно в мясорубке. С каждым годом поток дезинформации на ваше имя будет увеличиваться – вы готовы к этому?
Уже сейчас каждый месяц выходит по несколько “разоблачающих” роликов на канале Фёдорова, “откровения” Стрелкова, периодические “мнения” как от истово правых Спутника и Погрома, так и от истово левых Вестника Бури. Их смотрят сотни тысяч человек. Но к этому еще не подключалась госмашина пропаганды. Если За Правду “выстрелит” – не получится ли как с Грудининым?
– Есть такая опасность. Знаете, я, насколько это возможно, смотрю на всё это беснование спокойно.
99 процентов произносимого по моему поводу – какое-то несусветное враньё; либо вещи, извлечённые из огромного и сложного контекста.
Мы, помню, как-то сидели с Арсеном Моторолой Павловым. А тогда – сейчас этого уже многие не помнят – в Сети ходили десятки роликов, где его «разоблачали». Да и в самом Донецке, чего скрывать, ему многие завидовали. Многие считали, что Мотора – «раскрутили». И мы с ним говорим про то, про сё – и я вдруг замечаю, что он нет-нет и к этим роликам возвращается в разговоре. Они его задевали, конечно. Но так, в меру. И он мне говорит простейшую фразу, которую я запомнил навсегда.
Он говорит: «Я знаю, кто я такой».
Ну, то есть, там могут что угодно рассказывать, но сам про себя всё знает.
Так вот: я знаю, кто я такой.
Я всю жизнь ставил интересы Родины выше своих. Я истратил целое состояние на дела, никак меня лично не касающиеся – от гуманитарных до военных. У меня, по сути, ничего нет, кроме книг, написанных мной. Я ничего не нажил, и едва ли наживу. Я совершил некоторое количество разумных и мужественных поступков, я рисковал головой, меня могли убить, могли посадить, могли изуродовать – очень много раз.
Ну и так далее.
Я верю и знаю, что на Господних весах всё это есть.
…а кому было легко? Я помню, что творилось всю жизнь вокруг
Лимонова или того же Захарчнеко. Какой поток грязи, фейков, вранья сопровождал их всю жизнь.
Это хорошая школа.
Про Христа я ничего не говорю. А то неверно поймут.
Но могу про Пушкина вспомнить. Вы вот тоже, наверное, как и я учили стихи Лермонтова в школе – на смерть поэта. Помните, там: «Пал, оклеветанный молвой…»
«Не вы ль сперва так злобно гнали / Его свободный, смелый дар / И для потехи раздували / Чуть затаившийся пожар?»
И дальше, как отравлены были последние пушкинские часы «..коварным шепотом насмешливых невежд…»
Я тут никого ни с кем не сравниваю, я тут вообще ни при чём. Но повестка, право слово, не слишком меняется.
«Насмешливые невежды» – ну, это же прекрасно.
А если б меня, к примеру, убили в Луганске в 2014 году, или в Донецке в 2018-м – мне бы там сейчас красивый памятник поставили на могилке, и 9 из 10 работающих против меня телеграм-каналов публиковали бы трепетные воспоминания обо мне.
– В одном из постов в ФБ вы писали про советское поколение, которое читало миллионы книг, смотрело серьезное кино и слушало качественную музыку. Но вопрос не о том “почему тогда распался СССР”. Идеализм людей и предательство элит сыграли свою роль, это понятно. Вопрос еще более неприятный, а именно: ну вот 30 лет прошло – да, мало людей читают хорошие книги, очень мало людей смотрят серьезное кино, предпочитая ему кинокомиксы и римейки, да, Малахова и Дудя знают все, а композиторов великих песен – единицы. Всё так. Предположим. Но вопрос: и что? Разве же рухнуло общество? Разве же встали предприятия? Разве же в следствие низкопробной жвачной культуры исчезла страна? Люди ходят на учебу и на работу, сидят у фонтанов, заказывают суши и роллы, копят на автомобиль. И дела им нет, кто такие Борис Рыжий или Александр Терехов, Юрий Герман или Блантер. Живут. 30 лет. Тогда зачем нужны развитая культура и сложное искусство, если и без них можно?
– Мы и сейчас страна развитой культуры. Мы страна, где в каждом городе есть по четыре театра. Мы страна, где только что был написан классический роман «Лавр», который прочитало несколько миллионов человек. Мы страна Дмитрия Хворостовского, которого знал и любил народ. Мы страна, где экранизации Достоевского бьют все рейтинги. Мы страна, в которой миллионы людей смотрят «Бесогон», где поднимаются очень сложные вопросы. Мы страна, где поэты по-прежнему гастролируют и собирают залы с чтением стихов. У нас по-прежнему живы не только научные школы, но и есть военная аристократия, блистательные и бесстрашные офицеры, осмысленно идущие на подвиг.
У нас сохранилось мощнейшее музыкальное образование – сеть музыкальных училищ и консерваторий, где преподают специалисты мирового уровня. У нас живопись наилюбопытнейшая в стране, огромное количество замечательных художников; я в Инстаграме понемногу знакомлю с ними своих подписчиков – и люди поражаются этому богатству. Понимаете, нет? У нас не исчезла культура.
И если бы этой культуры не было – мы бы не имели этой промышленности, этой науки. Не было бы у нас крымского моста. И самого Крыма не было бы. Это взаимосвязанные вещи.
Короткие вопросы Захару Прилепину:
– Ваша любимая еда.
– Корюшка. Картошка.
– Любимая марка автомобиля.
– По фигу. Чтоб быстро ездил. «Крузак» на Донбассе службу сослужил, конечно. Выше всяческих похвал. Чего я только не вытворял там на нём.
– Долгое время пользовались кнопочным набиваемым телефоном, теперь купили айфон – как ощущения?
– Подарили коллеги по партии для того, чтоб вести переписку в закрытых месенджерах, слать мне доклады, отчёты и скрины. Деваться было некуда – взял. Ощущения – жду дня, когда можно будет его выкинуть.
– Любимый алкогольный напиток.
– Тёмное пиво. Я других и не пью теперь.
– Любимое время года.
– Керженское лето.
– Как человека меняет успех, что он думает о себе прошлом? Что бы вы посоветовали себе 25 летнему? Как бы подбодрили того омоновца, который бредет с работы, где не платят зарплату, а дома ждет жена с грудным ребенком. И на дворе благословенное время Бориса Николаевича Ельцина. Захар, откуда вы силы брали?
– Сейчас гораздо сложнее. Тогда была задача проста: добыть сто рублей на молоко, чтоб ребёнка накормить. Добывал – и счастлив был. Успех не меняет никак, думаю. Ну, меня. Изменилась жизнь вокруг. Жизни всё меньше, её почти нет. Я ни с кем больше не дружу. Ко мне не приезжают в деревню компании по пятьдесят человек, чтоб петь песни. У меня больше нет времени ни на что. Я только работаю. У меня расписан график на месяцы вперёд. Если мне человек пишет: мне нужно 15 минут твоего времени, я сразу же отказываю. Потому что каждую неделю мне приходит по сто, по двести таких писем. Я полгода не видел своего сына, с которым живу в одном городе. Полгода не видел мать. Это вот и есть – успех. Я не жалуюсь, и не хвалюсь. Так вышло. Значит, так надо.
