Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
В блестящем переводе Мариэтты Шагинян второй рассказчик в “Лунном камне” во всякой сомнительной жизненной ситуации обращался к испытанному средству – закуривал трубку и открывал наугад “Робинзона Крузо”, который ему неизменно помогал в самые трудные минуты. Этот персонаж зачитал буквально до дыр 12 экземпляров бессмертного творения Даниэля Дефо.
Данте взял в проводники по Аду самого Вергилия, без его авторитета и разъяснений Данте бы ничего не понял, даже если бы что-то и увидел.
А мне таким испытанным средством погружения в мир давнопрошедших теней зачастую оказывается именно “Лунный камень” Уилки Коллинза. Блестящие речевые характеристики персонажей, почти доведённые до гротеска, но не доведённые, возможно, благодаря таланту Шагинян, оставшись в границах добродушной пародии. Нас весь роман так изящно, остроумно и наблюдательно с разных точек зрения водят за нос, что просто любо-дорого, даже зная финал, дать себя поводить за нос по этому хитросплетению чисто английского образа мыслей в разных его гранях и ипостасях. А за одну фразу самого благоразумного из дворецких: “Я ответил “да” так кратко, как только мог”, – можно уже вносить в анналы чисто английского юмора.
Интересно, что я перечитываю этот роман именно летом…конечно, не всякий год, раз в два-три года, но именно летом. Лунный камень меняет свои грани как летняя Луна фазы. Это текст прекрасной огранки, которой можно любоваться ну раз в два-три года. И задаваться вопросом всякий раз, и это-то и есть подлинная суть интриги, где же автор, кто же он? И мы вычисляем этот неслышимый явно голос, вычисляем его по тонким граням юмора в прорисовках портретов, по отклонениям от нейтральной в интонациях, по двоящейся спирали отношения персонажа и его художника-творца. Мы смеемся вместе с ним, с Уилки Коллинзом, мы с ним играем в прятки, мы понимаем друг друга, вот ведь какое чудо.
Несчастные постмодернисты довели своего автора до смерти. Но Автор все же не умер. Настоящего Автора слышно даже сквозь целый хор речевых масок.
Вот нашего Пушкина слышно до сих пор даже у Бродского. Пушкин, конечно, всегда с тобой, буквально от рождения до смерти. Это уже не интрига, это настоящая любовь.
Солнце и Луна. И как же это хорошо устроено, если бы не алчность человека с плохо развитым воображением и чувством слова.
