Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник. Вспомнить эту заимствованную у Лафонтена строку крыловской басни меня заставили рассуждения крупнейшего специалиста нашей страны в области педагогики, филологии, психологии и ещё десятка других наук – эдакого всемирно неизвестного Ломоносова XXI века – Кристена Михала о пользе обучения на эстонском языке и стараниях “кремлевского прихвостня” Михаила Кылварта лишить возможности неэстонскую молодежь Эстонии стать почти полноценными людьми, не допуская перехода всего образования в существующих условиях на эстонский язык.
Конечно же, инженер-электроник или программист, а тем более учёный даже ранга Эйнштейна или, хотя бы, Лотмана, не владеющий в совершенстве эстонским языком не может считаться кем-то полезным для нашей страны. Однако, мы знаем немало примеров и обратных: когда человек свободно владел эстонским, благодаря этому попадал во власть, и губил из-за полной некомпетентности в своей области порученное ему дело, а то и наносил чудовищные удары по собственному государству. Я могу по собственному опыту общения подтвердить, что Андрес Ансип, например, владел эстонским совершенно свободно, как и Яак Аавиксоо. Много лет назад я писал статью о директоре бывшего уранового завода в Силламяэ, который был назначен директором только из-за своей правильной национальности, и чуть не угробил весь завод. Зато директор одного из лучших в стране Линнамяэского русского лицея Сергей Гаранжа был сочтён недостойным такой должности, поскольку был не в состоянии объяснить все детали того, что он делает инспекторам… Языкового департамента , т. е. бывшей инспекции.
Все это вступление имеет прямое отношение к делу. Почему-то у нас проблемами организации образования занимаются не педагоги, не психологи, а политики, которые смыслят в этом как то самое животное в апельсинах.
Я тоже не очень большой специалист. Но некий личный опыт у меня есть, в том числе и учёбы после русской средней школы в университете на отделении математики, где преподавание велось на эстонском языке. Я к тому времени свободно болтал со своими однокурсниками на любые бытовые темы, но… когда лектор объяснял очередную формулу, мне нужно было в уме перевести её на русский язык, потому что думал я на русском, а чтобы ещё и ответить, если надо, то сформулировать ответ по-русски и перевести его на эстонский язык. Конечно, это мне потом очень пригодилось и в работе синхронного переводчика, и при переводе речей наших гениальных политиков, и при переводе книг наших действительно хороших писателей. Только вот, времени все это отнимает гораздо больше, чем у человека слушающего лекцию и отвечающего на родном языке или, точнее, на языке, на котором он думает.
Человек, который способен мыслить на двух языках, называется билингвой. И таковых можно сосчитать, если не по пальцам, то уж точно без компьютера. У остальных, даже знающих язык на категорию С1, уходит немало времени для усвоения изучаемого материала именно на перевод с языка преподавания на язык мышления.
Таким образом, если общество не способно выращивать исключительно племя билингв, оно должно учитывать, что срок обучения одному и тому же объему знаний не на языке мышления, как минимум, в полтора раза больше, чем на родном мыслительном языке. Таким образом, гимназическое обучение для получения равного с обучением на родном эстонской языке тех, для кого эстонский язык не родной, должно длиться не 12, а минимально, 15 лет, а то и больше. В противном случае, подготовленные в этих учебных заведениях кадры будут значительно уступать тем, которые обучались на родном языке…
А теперь вопрос: так для чего же устраивается вся эта истерика с переводом образования полностью на эстонский язык? Михалы утверждают, что для равенства возможностей у эстонской и неэстонской молодежи. Но при равном периоде обучения такое невозможно. А увеличение срока обучения чревато не только крупными дополнительными материальными затратами, но и сокращением срока трудоспособности (он будет начинаться позже), и тем, что самый хороший фертильный возраст будет приходиться на годы обучения, когда для воспитания детей нет ещё никаких материальных возможностей, следовательно, это скажется на демографии. И вот тут-то и является из тайника ключ ко всей этой вакханалии. А он в том, чтобы, опираясь на языковые требования, ухудшить качество специальной, профессиональной подготовки высококвалифицированных кадров из числа неэстонской молодёжи, создавая приоритетные условиях для своих собратьев, а не людей второго сорта, чтобы убрать “неарийскую” часть населения из конкуренции на рынке квалифицированного труда и, что тоже очень важно, из сферы общественной и политической жизни.
Эдакий современный интеллигентный расизм.
Я уже писал, что в своё время видел воочию на Ангаре, правда, уже пустующие Михалевские лагеря на 100 тысяч человек. Похоже, что идеалом человека, от публикации которого я отталкивался, является создание в Эстонии Михалевских лагерей на 400 тысяч человек.
P.S. Для критиков, коим имя легион, сообщаю, что для меня нет сомнений в том, что, живя в стране, надо знать язык большинства этой страны. Но для меня нет сомнения и в том, что этого нельзя достигать насилием, которое только порождает сопротивление и ответное насилие. И ещё: уважение не может быть односторонним. Меньшинство должно уважать большинство, но и большинство должно уважать меньшинство. У нас это почему-то действует только в отношении ЛГБТ! И прежде, чем приказывать, как обучаться меньшинствам, не плохо было спросить у них самих, что думают они. Иначе это не демократия, а дерьмократия!
