Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Накануне дня рождения и в отходняке от второй дозы moderna – думаю про маленькие отличия, что появляются с возрастом. 20, 30, 40 – вроде бы всё то же самое, вот только мааааленькие отличия.
После 30 так же можешь работать без сна и отдыха. Одно небольшое отличие от 20 – если устал, сразу видно. В 20 мог работать, тусить, устраивать истерики и бурные примирения нон-стоп, ещё и матерью быть при этом – и на спорт силы оставались. В 30 – после работы-тусовки устал и злой, а после истерик и бурных примирений – ещё и все глаза опухли. На спорт сходил – устал.
В 20 жёг напалмом гнева всё что фрустрирует. В 30 если снаружи не жглось – себя в пепел и всё сначала. Нынче же погрустил немного и всё. Сейчас – вроде давишь на газ, чтобы рвануть с места с визгом и дымом из-под колёс – и всё равно плавно трогаешься с места, соблюдая скоростной режим.
В 34 года я через две недели после восстановления носа от перелома – спокойно прошла границу, потому что никаких следов не осталось, хотя в день выписки была ещё как опухшая панда в гипсе. В 26 лет после операции по удалению желчного пузыря – я из больницы на встречу с редактором ходила в соседнее кафе. После 40 на мне так же всё заживает как на собаке – но уже не немедленно, а просто быстро. И пока этот процесс восстановления идёт – больше я ничего делать не могу. Только спать.
В 20 – если бухал и закусывал углеводами, то набирал два кг за выходные. Перестал, поприседал, кефира попил – сошли. В 30 набираешь два кг за выходные, если культурно употребил вина с белком – стейк, сыр. А в 40 набираешь, просто глядя как другие кефира попили.
В 20 мне хотелось всего и сразу, и как можно больше. Чтобы путешествовать, зарабатывать, строить, ещё и ещё, и ещё. В любой свободный момент хватать, хватать, хватать новые впечатления, возможности, всё равно какие. После 30 – чего-то сильно хотелось, но было совершенно непонятно чего. А после 40 – наступил кризис в духе «где мой пламенный мотор?» Или хотя бы «где моё шило, чувак?». Проснулся – хорошо. Делаешь что-то хорошо. Сходил в ботанический сад – вообще отлично.
План есть и всё по нему идёт – но одержимости им больше нет. В 30, как и в 20 – из любой искры разочарования эмоционально значимого человека в моей груди загорелось пламя мотивации «я тебе покажу! Я тебе докажу!». После 40 пришло «мне не нужно разрешение и одобрение» – ну не нужно и не нужно, и сидишь, как дурак, на жопе ровно. Когда было нужно – всё как-то бодрее шло. (Довольно обидное открытие, кстати – что мои собственные амбиции болтаются где-то в районе очень нехитрого плинтуса «семья, дом, работа для души». К 42 я эта собачка – BOLT – из мультфильма, где пёс, всю жизнь снимавшийся в фантастическом сериале, узнал, что он на самом деле просто обычная собака, как большинство других собак – которая любит просто жить в семье, бегать за палкой и высовываться из машины).
В 20 всё было ясно – ХОЧУ безопасности, свободы, и вообще ВСЁ. Дайте мне всё, чего не было, нельзя, не положено и др. Да будет ЛЬЗЯ! В 30 чёрная дыра жаждущая затянуть в себя всё была на месте – но ясности что же именно из того, что она в себя тянет мне хотелось. Сейчас – вроде всё время что-то делаешь, не успеваешь даже, работаешь исключительно на себя – и понятия не имеешь зачем ты всё это делаешь.
Вся надежда – на биографии late bloomers – людей, чей расцвет пришёлся на вторую половину жизни. Как у них в груди возгорелось пламя после 40.
