Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Город Донецк конечно производит неизгладимое впечатление своими просторными аллеями, скверами и проспектами.
Приехали мы в город под покровом темноты и в режиме строгой секретности. О приезде было известно только высшему руководству ДНР и только в общих чертах без точных деталей. Как нам объяснили сопровождающие спецслужбисты, разведка СБУ работает по территории очень активно используя самую современную технику слежения и прослушивания, в основном конечно же американского производства (а какого ещё?). Поэтому любые обрывки фраз могут сложиться в одну единую логическую линию, остаётся только перепроверить и принять решение на атаку.
Так как особенно никто не заморачивается со стороны ВСУ о сопутствующих жертвах из числа мирных граждан решение о нанесение артиллеристского или ракетного удара принимается в считанные минуты. Пресса для них цель номер один. Так же на уничтожение в приоритетном порядке стоят врачи, пожарные, технические службы. Военные у них это так, для другой иностранной прессы, типа мы воюем с российской армией, но вот неточные разведданные. Сорри. Ну это легенда для легко верующих и не думающих.
Основная задача по-прежнему разруха, хаос, голод и смерть. Теперь добавьте активно работающие диверсионные группы, агентурная сеть из числа оставшихся. Которые запросто передают информацию на сторону врага в одночасье. Контрразведка России работает, но прошерстить такое количество людей с виду гражданских и мирных, задача не из простых, но она ведётся.
А сейчас ВСУ применяет новую тактику бомбардировок. Производится артобстрел скажем в определённую точку. В месте попадания жертвы, возгорание, побитые машины, раненные люди. На место трагедии немедленно выезжает скорая медицинская помощь, машина спасателей, следователи. Украинские военные выжидают примерно 30 минут. Это как раз то время, когда все экипажи прибыли и приступили к работе. И именно в этот момент в это же место наносится второй удар. Типа ловля на живца. Психологически это подавляет людей страшно. И спасть ехать страшно и не ехать – всё горит и полыхает, раненые стонут и просят о помощи. Зрелище не для слабонервных.
Что вечером, что ночью, что днём следующего дня гремят выстрелы и взрывы, чаще взрывы. Полное ощущение, что ты находишься на стрельбище, только внутри его. Никакой системы, никакого графика начала стрельб, как и их окончания не существует. Украинские военные просто палят в никуда, совершенно не прицельно, а так, примерно, чтоб в ту сторону.
В городе пусто, но город жив. Работают магазины, работают кафе и рестораны, да нет, массовых гуляний, но это было бы странным для военного положения. Мужчин практически нет, все на фронте. Если они есть, либо это военные из госпиталей, либо ополченцы или милиция призванная защищать и охранять тылы.
Мне показалось, что все эти люди, тихо и без суеты общающиеся между собой даже с незнакомцами связаны какой-то невидимой нитью. Как будто бы они знают какие-то истинны или нашли свой философский камень. Меня поразили их лица и отношение к другим. Нет, лица не были злыми, угрюмыми, агрессивными или безумными. Скорее они были сосредоточены, как перед началом решительного боя, когда внутри уже нет сомнений и месту для шага назад, нет места трусости, слабости, хандре или жеманству с ненужным наносным кокетством. Эти люди для себя что-то решили, они сделали свой выбор и мне показалось, в этой тихой ярости, что им вообще наплевать сильней враг или нет, погибнут они или нет. Было ясно одно, по-другому они жить не могут, не хотят, не будут. Это что-то потаённое, вероятно то, что спит у каждого из нас, но проснуться может только у избранных.
И я видел перед собой настоящих воинов, вот тех самых настоящих, пропитанные потом, порохом и ветром украинский степей. Возможно, не только я пришёл к этому выводу, в ЦРУ и МИ6 не держат идиотов, хотя наверняка они там есть. И если аналитик предоставил в центр именно такую психологическую характеристику, тогда понятно, почему войска коллективного Запада в форме ВСУ фактически занимаются геноцидом. Как они это делали всегда, в Сербии, в Ливии, в Ираке. Они вырезают воинов как касту, как образ жизни, хотят стереть эту социальную прослойку как данность, как явление. Стратегически это правильно с точки зрения военных стратагем, но как это дико, жутко осознавать и понимать, что это нигде-то там, это здесь, сейчас, с нами.
Цены не дорогие. Если это ресторан, то хороший шашлык около 10 евро, салаты по 5 евро. Местная продукция представлена в магазинах в полном ассортименте, сказать, что существует какой-то дефицит и всё ближе к голоду – враньё. Недвижимость упала в разы, ну это и понятно. 3-х комнатная в центре может стоить около 30 000 евро. Но опять же, кто её купит и для чего. Не смотря на все старания российской армии и успешном ведении боевых действий, линия фронта по прежнему близка, а значит никаких гарантий ни для жизни, ни тем более для жилища. Свои местные беженцы боятся возвращаться, куда уже говорить о новых переселенцах. Несмотря ни на что мной описанное, улицы чистые, машины ездят, инфраструктура функционирует, что может – работает.
Мы покидали этот гостеприимный и такой уютный для жизни город, израненный, измотанный, истекающий кровью, но не сдавшийся с грустью и осознанием хрупкости этого безумного мира. Непокорённый, сильный город, с необычайно мужественными мужчинами и красивыми женщинами, трогательными пенсионерами и озорной ребятнёй. Счастья вам, мы обязательно увидимся снова!