Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Этой матери выпала судьба отстаивать права не только своих четверых детей, но и сотен других, — право учиться на родном языке. В Эстонии складывается ситуация, когда в ней скоро не останется ни одной русской школы. Свой план насильственного перевода обучения русскоговорящих детей на эстонский язык правительство и не скрывает. Об этом, конечно, власти не спросили ни Оксану ПОСТ, ни тысячи других матерей страны. Велика вероятность того, что и судебная власть Эстонской Республики, если все они, протестуя, обратятся в суд, будет не на их стороне. Оксана Пост — русская, родилась в Эстонии, последние два десятка лет, выйдя замуж, живёт в Кейла. Муж тоже русский, а ещё в их семье четверо детей. Денис — уже студент, учится в Морской академии, за ним идут Адам, ему 11 лет, Келли, которая осенью пойдёт в первый класс, и четырёхлетний Алан.
«Тревога за старшего осталась в прошлом, — сказала Оксана, — но я беспокоюсь о своих младших, слишком много за последние три года произошло в жизни такого, что заставляет не спать ночами. Я имею в виду их обучение в школе, месте, где проходит процесс становления и развития человека. Нам говорят о нашем праве получать разностороннее и качественное школьное образование, а вместо этого закрывают школы и гимназии, в которых дети учатся на своём родном языке».
Родной язык мой — русский
В прошлом году Кейласкую основную школу с русским языком обучения закрыли, запретив принимать детей в первый класс. Те, кто в школе учился, среди них и сын Оксаны Адам, смогут завершить в ней своё образование, закончив 9-й класс и получив соответствующее свидетельство. Во всяком случае, такие обещания мэр города даёт, вот только верить ему после того, что случилось, по словам Оксаны, нельзя.
«Планы закрыть школу власти вынашивали несколько лет, — рассказала собеседница. — Сначала убрали гимназическую ступень, сделав Кейласкую русскую гимназию основной школой, а 10-й класс, где учился мой старший сын, перевели в эстонскую гимназию. Конечно, я переживала. Потом, в 2018 году, сделали попытку закрыть уже и основную школу, точно так же переведя всех детей в эстонскую и не дав возможности доучиться на русском языке. Эту атаку мы тогда отбили».
Оксану Пост не заподозришь в антипатиях к эстонскому языку: она его знает, а муж вообще владеет эстонским, как родным. Того же они желают и своим детям, но при этом хотят, чтобы в школе те учились на русском языке. Как заметила собеседница, не надо смешивать изучение эстонского языка и обучение на нём. Изучение пусть хоть с детского сада начинается, пусть усиленно преподают эстонский в школе, чтобы, выйдя из неё, дети знали язык на высшую категорию.
«Но глубокие знания можно получить, только учась на родном языке, — заметила Оксана. — Пока наши дети будут постигать язык в первых классах, их эстонские ровесники в знании школьных предметов уйдут далеко вперёд. Русские же будут их постоянно догонять. Хочется также, чтобы мои дети чувствовали свои корни: чтобы знали те же сказки, что знала их мать, пели песни, которые в детстве пела я, и читали те же самые книжки. Я бы хотела, чтобы моя русская культура жила в моих детях, и они оставались русскими. Боюсь, что главной целью эстонского правительства, взявшего курс на закрытие русских школ в стране, является изменение именно культурного кода наших детей».
Живые мишени
Решением Кейлаского городского собрания единственную русскую школу в городе закрыли в 2020 году, несмотря на сопротивление её директора Оксаны Йыэ, учителей, родителей детей, в ней обучавшихся, и школьного попечительского совета, в который тогда вошла, а скоро и возглавила Оксана Пост. Сначала мэр уволил директора (с формулировкой «за утрату доверия»), потом пообещал учителям, что сохранит им их нагрузку (на самом деле нагрузка уменьшилась), родителям сказал, что в эстонскую школу их детей не переведут, дадут доучиться здесь, а в первые классы никого уже набирать не будут.
«Думаю, что такая ситуация сохранится ненадолго, — отметила Оксана Пост. — Через пару лет власти найдут предлог и велят всем перейти в эстонскую школу, поэтому Адама я сразу перевела в одну из русских школ в Таллинне. Каждый день он ездит туда из Кейла на электричке, тратя на дорогу в общей сложности два часа. Этот же путь с сентября будет теперь проделывать и моя дочь-первоклассница, но только одну её я не отпущу, буду поначалу сопровождать».
русской школе, рядом с ним его сестра Келли. Фото из личного архива О. Пост
Собеседница рассказала, что их школьный попечительский совет сражался за школу как мог. Родители подали жалобу в Талиннский административный суд, который её не удовлетворил, оставив в силе решение Кейлаского городского собрания о закрытии школы. После этого они обратились в Таллиннский окружной суд и тоже проиграли дело. Наконец, месяц назад, 21 июня, уже Государственный суд Эстонии отклонил кассацию Оксаны Пост, оспаривавшую закрытие русской школы в Кейла.
«Как раз в день моего рождения прислали ответ,— заметила собеседница. — Теперь будем подавать жалобу в Европейский суд по правам человека, посмотрим, что он решит. Ведь равенство, о котором любят говорить в Европе, в том и заключается, чтобы дети учились на своём родном языке. Треть населения Эстонии — это русскоязычные люди. Запрещая школьное образование в стране на русском языке, государство выказывает им своё неуважение».
Всё тонет в равнодушии
Оксана Пост поблагодарила всех, кто хоть как-то пытался помочь отстоять школу, в первую очередь — некоммерческую организацию «Русская школа Эстонии». Член её правления, юрист Мстислав Русаков помогал родителям с первого дня их борьбы, давая советы и составляя документы, необходимые для подачи в суд.
«Мы обращались и в бюро евродепутата Яны Тоом, — продолжила собеседница, — откуда нам ответили, что мы паникуем раньше времени. Писали письмо министру образования Майлис Репс. Она член Центристской партии, представители которой, кажется, поддерживают русское образование в Эстонии. Я даже отправила ей, многодетной матери, личное письмо от себя, такой же многодетной. В ответ получила отписку от её помощницы: дескать, данный вопрос не в их компетенции. Суд, между тем, получил от Министерства образования объёмный ответ, в котором говорилось, что власти Кейла почву для закрытия школы подготовили — и этот процесс пройдёт безболезненно».
Собеседница пояснила, что недостаточный уровень знаний, которые русские дети получат в эстонской школе, — лишь одна сторона проблемы. Вторая — её социальная и психологическая составляющая: если перевод будет осуществляться «вживлением» русских детей в эстонский коллектив, то существует опасность того, что они останутся на периферии жизни класса и школы.
«О каждом из своих детей я могу рассказать подобное, — заявила Оксана. — Когда класс, в котором учился мой старший сын, из русской школы перевели в эстонскую гимназию, то все ребята в нём первое время были брошены, ими никто не занимался. Я узнала об этом через год, когда Дениса захотели выгнать за прогулы, а ведь раньше он никогда не пропускал занятия. Пришла к директору разбираться, сын был со мной. И он с такой болью ей сказал: „Вы же нас никуда не приглашали!“ Конечно, многое от характера ребёнка зависит, но все ли дети такие бойкие, что без приглашения придут и будут в чём-то участвовать?»
Быть собой, чтобы стать кем-то
По словам Оксаны, подобное игнорирование русских детей происходит не только в эстонской школе, но и в детском саду. Знает об этом опять же из своего опыта. Например, Адам ходил в эстонский садик и из жизнерадостного мальчика превратился в зажатого, напуганного ребёнка. Вроде бы мелочь, когда учитель на уроке физкультуры советует ему посидеть в сторонке, потому что он, дескать, команды не понимает. Но именно такие «мелочи» формируют самооценку человека и его будущее отношение к обществу, в котором ему придётся жить.
«Дочка тоже посещала эстонский садик, — поделилась Оксана, — при этом ни один стишок на эстонском родителям дома не рассказала, ни одну песенку не спела. Если её спрашивали, она отвечала, но сама что-то рассказать отказывалась наотрез. И каждый раз плакала, когда я отводила её утром в сад.
Воспитательница говорит: „Ваша дочь не умеет то-то и то-то“. Я её спрашиваю: „Может, ей нужно больше внимания уделить?“ Ответ всегда один: „У меня нет на это времени, и вообще — я не обязана это делать“».
Как сказала собеседница, Келли там не обижали. Просто, может, чаще, чем другим детям, выражали своё неудовольствие, в лучшем случае — игнорировали. В конце-концов Оксана забрала её вместе с братом из эстонского садика и отдала в русский. И в первый же месяц дочка столько стихов дома прочитала, столько песен спела! Но до сих пор, встречая воспитательницу из старого садика, отворачивается.
«У младшего, четырёхлетнего Алана — проблемы с речью, — призналась Оксана, — до трёх лет он молчал. Логопед сказала, что ребёнок сначала должен разговориться в русской среде и только тогда можно будет подумать о втором языке. И так как в Кейла нет ни одного русскоязычного детского сада и даже русской группы в эстонском саду, то мне пришлось устроить его за 20 километров от дома. Получается, я сейчас не могу и работать: одного надо будет отвезти в садик, другую — в школу, причём в разные концы».
Оксана Пост считает Эстонию своей родиной, как и многие другие русские (русскоязычные) жители страны. И, как и они, вносит свой вклад в её развитие и процветание. Хочет, чтобы и её дети, выучившись и получив профессию, относились к Эстонии подобным образом. Только не надо им препятствия создавать в школе, ведь учёба на чужом языке — определённо препятствие, которое одни преодолеют, а другие — нет. Если бы государство искренне считало своей целью научить детей эстонскому языку, оно бы сделало это. Не заменить родной язык детей чужим, их менталитет — эстонским, а просто — научить языку.
