Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Принцип веротерпимости логично вытекает из принципа свободы совести, но не с необходимостью. И уж во всяком случае эти два принципа нельзя отождествлять. Веротерпимость может быть следствием прагматизма или индифферентности, а исповедание свободы совести может быть связано с категорическим неприятием иноверия, как это было у древних христиан. Да, деятели эпохи Просвещения провозгласили этот принцип, но уже несколько видоизменённый. А христиане его провозгласили в своей апологии права веровать по велению совести, а не по указке власти, почитая императора, но не исповедуя его культ, т.е. они отвергали казавшийся тогда самим собой разумеющимся принцип “чья власть, того и вера”, из-за чего воспринимались современниками, как сущие придурки.
Уточню, что касается корреляции принципа свободы совести и веротерпимости. Разумеется, требуя признания своего права на мировоззренческий, в т.ч. религиозный, выбор, христиане подразумевали такое же право и за теми, кто предпочитает язычество. Отсюда – готовность не то, чтобы мириться, но терпеть заблуждение иноверцев и неверующих, не препятствуя им открыто исповедовать свои религии. Собственно, в 313 г. христианство еще не становится государственной религией, оно даже не возводится в ранг доминирующей среди других. Миланским эдиктом просто отнимается монополия у язычества, остающегося пока государственным культом (император – главный понтифик). Политическое возвышение (пленение) христианства инициируется принявшей новую веру земной властью, попытавшейся встроить христианство в освободившееся капище государственной религии. Если раньше христиане колотили идолы, чтобы доказать, что “идол в мире есть ничто” и вразумить заблудших, то теперь языческие храмы закрываются, благодаря проникшей в христианскую среду инерции дохристианского понимания вышеупомянутого принципа, согласно которому религию не выбирают, а получают циркулярно от властей мира сего для принятия к сведению и исполнению.
Т.е. веротерпимость христианская не тождественна веротерпимости секулярной, которая основывается на одинаковом неприятии всех религий и на одинаковом же терпении их существования в обществе. Веротерпимость христианская, основываясь на идее исключительности своей религии, в то же время, в русле золотого правила нравственности, выражается в ненасильственности миссии и апологетики. Поэтому, когда некоторые христиане требуют сажать кого бы то ни было за религиозную деятельность, не заключающую в себе преступлений против личности, они должны понимать, что тем самым отступают от одной из основополагающих ценностей своей веры. Когда государственная власть эксплуатирует данное ложное настроение в христианской среде, дискредитирующее Церковь, это повод христианам возмутиться, но не повод покидать Церковь. Когда церковная власть сорадуется неправде притеснения государством своих идейных противников – это тоже не повод сделать вывод, что “в Церкви все не так, все не так, как надо”, и покинуть ее.
Если пусть даже наибольшая часть церковного народа заблуждается и не исповедует каких-либо основополагающих христианских ценностей, это не основание в данном заблуждении усматривать сущность христианства, сущность православия, сущность Церкви лишь потому, что это сплошь, а иное – исключение. Сущность христианства определяется не статистическими данными, не количественным преобладанием носителей тех или иных представлений о христианской норме, а соответствием изначальному христианскому самосознанию.
Да, обстоятельства могут располагать к адекватному исповеданию христианства, а могут, наоборот, препятствовать. Наше же дело оставаться христианами в любых условиях, всматриваясь в Священное Писание и Предание, чтобы, храня верность Христу и будучи нетерпимыми ко всему чуждому Ему в себе самих, проявлять в то же время терпимость к тому, что чуждо Ему вне нас, не впадая при этом в равнодушие, не становясь безразличными злу.
Защищать Церковь изнутри, а не покидать её.
