Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Из цикла «Невыдуманные истории прошлого времени»
Оля и Аня сидели рядышком на тёплой лежанке и с нетерпением ожидали, когда их бабушка Сяня закончит все дела и сядет с ними. Перед сном бабушка всегда рассказывала какую-нибудь интересную историю. Получалось у неё это так увлекательно, что младшая Аня, четырёх лет от роду, с блестящими, от любопытства, глазами, в самом начале открывала рот и так до конца рассказа не закрывала. Старшая Оля принимала живейшее участие в рассказе, задавала вопросы, следила за точностью, так, как знала наизусть все бабушкины истории.
Наконец баба Сяня закрыла печную трубу, чтобы ночью не вытянуло всё тепло – на улице стояла морозная зима – и, кряхтя залезла на лежанку. Девочки посадили бабушку по серёдке между собой. Каждая со своей стороны прижалась к ней, приготовившись слушать. А бабушка сидела и молчала – устала.
Старшая Оля, заглядывая ей в лицо, будто с удивлением, сказала:
– Бабушка, а вы как царевна! Помните, рассказывали нам прошлый раз сказку? В ней – красавица-царевна. А у вас нос, как у царевны!
Баба Сяня от неожиданности засмущалась, потом рассмеялась и, ласково поглаживая внучку по голове, ответила:
– Ну, ты и хитрая лисичка! Опять что-то надо рассказывать? Устала я, не вспомню сейчас ничего.
– Я подскажу, бабушка! Про дедушку Григорця и кочергу!
Оля подтолкнула Аню, приказав той: «Проси и ты!». И Аня, ещё не выговаривающая все буквы, плаксиво затянула: «Ласкази-и-те, ба-а-бцю!»
– Я это уже рассказывала!
– Бабушка, ещё! Мы будем слушать!
Бабушка продолжала молчать, но Оля взяла её за руку и начала сама: «Говорите, бабушка: “Давно это было…”
И бабушка в ответ: – Да, это было давно. Хотя время так бежит, иногда думаю, что вот же, вроде перед Рождеством это было!.. Финская война тогда шла. И моего Григорця, вашего деда взяли в ополчение. Это значит – воевать с финнами.
– Бабушка, погодите. Скажите, а что это за финны, какие они?
– Да такие же люди, как и мы. Только говорят не по-нашему.
– А зачем тогда с ними воевать?
– Вот дотошная же ты девка! Потому, что они были на стороне фашистов, а те на нас напасть готовились! Вот и позвали всех мужчин на войну. Потому что, это дело мужчинское – защищать своё отечество. А женщины остались одни с детьми – дома стеречь. У нас в хате пятеро детей, когда Григорцьо ушёл. Вот так и мучалась – как-то надо их прокормить и одеть… Зимой, так и совсем тяжко – морозы лютые, а сапоги одни на всех!
Глаза бабушки затуманились. Оля, затаив дыхание, ждала этого момента. Она знала: дальше бабушка не остановится, будет рассказывать. И баба Сяня продолжала:
– И вот как-то раз вечером, зимой, я управилась по хозяйству – натопила, отварила картошки в печи, детей накормила. Уложила всех спать, а сама села на лежанке и думаю – отдохну немножко, спать лягу позже.
В этом месте бабушка замолчала, задумчиво глядя на стенку с фотографиями. В такие моменты Оля не дёргала бабушку за руку, а молча ждала. Маленькая Аня, к тому времени закрыла рот, засунув в него палец. И рассказ продолжался:
– А я не так отдохнуть хотела, как в тишине подумать немножко о муже, вашем дедушке. Как он там, мой соколик? Может, уже его косточки в земле зарыты? А я сижу здесь на тёплой лежанке и не знаю! И так стала плакать…
Баба Сяня вытерла фартуком набежавшие на глаза слёзы, а малая Аня, поглаживая ладошкой плечо бабушки, успокаивала:
– Не пацьте, бабуська!
– Бабушка, говорите, что было потом, – решила Оля поторопить рассказчицу.
– Ну вот, так я сижу и плачу. В хате темно, лампу задула, как только уснули дети. Керосин надо беречь. И вдруг слышу: кто-то стучится в дверь. Да сильно так, по-хозяйски. Ох, мамочки мои! Я аж подпрыгнула на лежанке… Тихонько слезла на пол, подошла к двери, что ведёт в сени и стою. Думаю, если какой пьяница попутал хату – опомнится, да и уйдёт. Стою тихо, не подаю вида, что не сплю… И вдруг опять ещё сильнее забарабанили в дверь. А вот здесь я не выдержала! Откуда и смелость взялась – не знаю!.. Взяла в руки кочергу, открыла дверь в сени – палка от кочерги длинная, еле в дверь прошла. И держа обеими руками оружие, забыв, что могу разбудить детей, громко кричу: – А ну, проходимец, перестань стучать, а то детей мне разбудишь! Уходи, гайдамака, с моего двора! У меня в руках кочерга, не уйдёшь – открою дверь и башку твою так надвое и размозжу! Ты думаешь, если мой муж на войне, а я одна осталась с детьми, так можно меня пугать?! Уходи, бандюго, и забудь дорогу в мой двор!
Баба Сяня перевела дух, сделав паузу и продолжила:
– Я так кричала, что охрипла и на минутку замолчала передохнуть. И вдруг слышу: “Сяню, родненькая моя, открой! Это я, Григорий, твой муж!”… Ой, святые угодники! Я остолбенела. В коленках у меня онемело всё, я не удержалась и присела прямо на палку от кочерги, она как треснет, и пополам! А подняться не могу, уже вся разомлела. А Григорцьо взывает: «Сяню, не бойся, это – я, открой! Меня всего на сутки отпустили на побывку».
Я как-то набралась силы и говорю:
– Ох, соколик ты мой ясный, я уже узнала тебя, сейчас открою. Немножко подожди, чтобы я смогла подняться – ноги помлели, и кочерга пополам треснула…
Бабушка замолчала, Оля ждала продолжения, а Аня вытирала кулачком слёзы. Оля удивлённо спросила сестру:
– Ты чего плачешь, Анька?
– Коцергу зялко. Полямалась. Где теперь новую взять?
– Какая же ты глупая, это давно было. Мы тогда ещё и не народились с тобой. А наша кочерга стоит за печкой. Бабушка, что дальше было, говорите!
– А что дальше? Я как-то взялась за ручку двери, с трудом поднялась и откинула крючок. Дверь открылась, а я обратно опустилась на пол и сижу – всё ещё коленки слабые. Григорцьо взял меня на руки, да и внёс в хату…
Оля недоверчиво поглядела на бабушку и рассудительно заметила:
– Но вы же большая, а на руках только маленьких носят. Как же дедушка вас донёс?
– А вот – донёс! Давайте, ложитесь быстро! Давно спать пора.
…Укрывая внучек, баба Сяня про себя шептала: «Своя ноша не тянет». Младшая уснула сразу, а Оля, следившая за точностью рассказа, напомнила:
– Бабушка, вы ещё немножко не досказали. Расскажите до конца и будем спать.
Баба Сяня, укладываясь спать, продолжила:
– Посадила Григорця за стол, под образа, как самого дорогого гостя. Накормила, чем Бог дал. Сама сидела напротив, наглядеться на него не могла… Будто чувствовала, что в последний раз вот так сидим за столом…
Оля, засыпая, медленно промолвила сонным голосом привычное: «А дальше…» и, уснув, засопела.
Баба Сяня, укрывшись, уже сама для себя, закончила: – А дальше – расстелила постель на парадной кровати. Простыни и пододеяльники у меня ещё с моего приданного хранились в сундуке. Да и легли с мужем спать… Но я-то мало спала. Думала, ещё высплюсь, когда одна буду. А тогда лежала и всё глядела на своего соколика до самого утра…
Таллин, 2018
Балтика
Дорогие друзья! Нашему сайту нужна ваша поддержка. Желающие это сделать, могут перевести посильную сумму на счёт Правозащитного центра “Китеж”. Центр находится в списке льготников, поэтому с пожертвований возвращается подоходный налог.
MTÜ INIMÕIGUSTE KAITSE KESKUS KITEZH
EE332200221063236182
Пояснение: annetus
