Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
рассказ
Жилой дом возвышался над пешеходной дорожкой. Вблизи подъезда стояла уцелевшая, благодаря кустам зелени, посеревшая от времени, деревянная скамейка.
Мальчик сидел на скамейке один. Его левая рука была забинтована от грязных кончиков пальцев до локтя. Несвежая марлевая повязка покрылась махровыми катышками. Ребёнок, наклонившись, пристроил забинтованную руку на скамейку, и она засерела асфальтовым пятном на, выбеленных солнцем, досках.
Поодаль, на спортивной площадке, ребята гоняли мяч. Мальчик, оторвав завистливый взгляд от мяча, с досадой переместил забинтованную руку, сел поудобнее, и выжидающе уставился на пешеходную дорожку…
Ему не терпелось хоть с кем-нибудь поговорить Там, где он живёт – не поговоришь. Анжела Вадимовна всегда занята, он не один у неё. А остальные – или мелкие, или слишком большие. Как Стас, например. Ага! Вот идёт эта тётя! Он её каждый день видит. Она всегда несёт тяжёлую сумку.
– Тётенька, здравствуй! А ты можешь со мной поговорить?.. Про что-нибудь, просто так. Заодно и отдохнёшь. Вот садись сюда. Сумку ставь на скамейку, здесь хватит места. Скамейка такая тёплая!
Женщина остановилась, раздумывая – сесть ей или идти дальше. В конце концов – села. А мальчишка бойко продолжал:
– Меня зовут Никита. Мне уже скоро семь. Я, когда был совсем мелким – жил в этом доме, я помню. Каждый день сюда прихожу. И тебя всегда вижу, когда ты здесь идёшь… А Стас не верит, что я здесь жил. И Анжела Вадимовна не верит. Это наша воспиталка, Анжела Вадимовна. Она говорит, что я придумываю, лишь бы убежать… И ещё она говорит, что я пойду скоро в школу… А Стас большой уже, он нашим мелким как даст! А меня не трогает. Один раз только поколотил, и совсем не больно было!.. Он не хочет меня в свою компанию, говорит – не дорос ещё…
На какое-то время пацан замолчал и, прищурившись, глядел на солнце. Женщина молча, с улыбкой наблюдала за мальчишкой, а тот продолжал:
– Правда, тёплая скамейка? Это её солнце так нагрело… Она и тогда была тёплая, я помню, хоть и мелким был. Сейчас – большой, мне скоро семь.
В это время от удара мяча зазвенела металлическая сетка. Мальчик возбуждённо вскочил, его лицо сразу же исказила болезненная гримаса. Он здоровой рукой, прижав к груди перевязанную руку, как мог осторожно, присел на своё место, кивнув в сторону игравших:
– Во дебил! Кому он пассанул?!
Успокоившись и приняв привычный, беззаботный вид, ребёнок вновь обратился к женщине:
– Я, когда вырасту большим, знаешь кем буду? Ни за что не угадаешь! Вором. Ну, добрым вором. Нам воспиталка читала такую книжку. Там написано, как один человек воровал много денег, а потом их раздавал. Кто хотел, брал!.. Я тоже буду всем раздавать. Я уже одной тёте положил деньги в сумку, ну, когда в трамвае ехал. А их увидела эта, другая. Такая противная! Ну, у которой я кошелёк стырил… Она подумала, что это та тётя у неё украла, которой я этот кошелёк положил. Понимаешь? Ну, уродка!.. Как стала орать, полицию вызвала… А я удрал. Как прыгнул с трамвая..! Прямо на руку! Теперь гипс положили. Доктор сказал, треснуло что-то… Я воспиталке не сказал, что убегал с трамвая. Сказал, будто мячом так саданули. Стасу только рассказал. А он обозвал меня дебилом. Я знаю, за то, что кошелёк не ему дал, а тётке в сумку положил… Зато наши все мелкие Стаса нюхариком зовут. А я не люблю обзываться…
Сидевшая рядом женщина, непроизвольно переставила свою сумку на другую сторону и отодвинулась от мальчика. Тот, заметив это и изобразив жалобную гримасу: попросил:
– Тётя, не уходи ещё, а?! Я тебе ещё что расскажу: у меня была мама! Я её помню. Когда был мелким, мы с нею в этом доме жили. Стас не верит, но я помню её!..
Женщина, стоя, собравшись уходить, переспросила:
– А сейчас где твоя мама?
– Где сейчас? В командировке. Она живёт там в командировке всё время. Анжела Вадимовна говорит… Что? Этот шрам на лбу? А, это было давно, в автобусе. Я ещё не умел удирать… Меня тогда поймали, Анжела Вадимовна вызволила. Уже зажило. А было, знаешь, как больно, когда доктор зашивал? Я даже плакал… Сейчас не плачу – большой. Мне уже скоро семь будет. Когда гипс накладывали, совсем не плакал! Меня даже похвалили.
Видя, что женщина намеревается уходить, мальчик таинственным голосом предложил:
– А хочешь, я тебе признаюсь, за что меня тогда поймал охранник из магазина? Ну, этот шрам на лбу? У меня за пазухой была спрятана кукла! А козёл-охранник не нашёл её, представляешь?! А к нам тогда привезли девчонку, мелкую совсем. Ну такая плакса-а, всё время нюняет! Я отдал куклу ей. А она её тоже за пазухой носит, чтобы никто не отнял. но нюнять перестала!
Глядя на женщину, мальчик доверительно делился своими планами на жизнь:
– Когда буду большим, может, найду эту командировку… И буду там жить, вместе с мамой… У этой девчонки-плаксы мама тоже в командировке, Анжела Вадимовна говорила… Тётя, а ты и завтра будешь здесь проходить, правда? Я каждый день сюда прихожу. А когда был ещё совсем мелким – жил в этом доме!..
Женщина окончательно намерилась уходить и уже несколько шагов сделала в сторону тропинки, но вдруг взволнованный голос мальчика опять остановил её:
– Ой, тётенька, погоди!.. Да подожди ты меня, говорю тебе!
Ребёнок , поддерживая забинтованную руку, подбежал к ней со словами:
– Вот, возьми свой кошелёк!.. Да нет, не надо мне денег! Зачем они мне? Не люблю я их. Это Стас очень любит деньги, он большой.
* * *
По дороге домой женщина вспомнила – несколько лет назад, в доме произошёл трагический случай. Там в квартире, во время пьяного дебоша, погибла женщина «от удара ножа», как было потом записано в протоколе следователя. Нашли забившегося под кровать мальчишку и определили в детский дом.
2019, Таллин
Балтика
