Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
У большинства людей при слове «государь» автоматически возникает образ некоего архаичного монарха, эдакого типичного «Иван-Васильича» в меховой шапке Мономаха и парче, к которому иначе как на коленях и обратиться-то нельзя.
Между тем государь – это, строго говоря, руководитель государства, а само государство при этом может иметь любую форму правления и быть как монархией, так и республикой. Начавшиеся в России после Обращения Владимира Путина к Федеральному собранию РФ глубинные государственные реформы, которые затронут даже конституцию страны, дают надежду на то, что термин «государь» вновь вернется в официальный словооборот, заменив собою набившего оскомину американизм «президент».
Ведь в переводе с латыни «президент» (praesidens) это всего лишь «сидящий впереди», то есть – председатель. Такой термин совершенно не отражает суть должности главы государства и более подходит для председателя Кабинета министров, также совершенно невпопад именуемого «премьер-министром», то есть «первым министром».
К тому же имеющее многовековую историю исконное русское слово «государь» для русского же уха звучит куда благозвучнее американизма «президент», у многих невольно вызывающего нездоровую аналогию с известного рода контрацептивным изделием.
Неуместность обозначения главы государства словом «президент» уже вызвала несколько прецедентов по официальному отказу от использования этого термина. Так, к примеру, китайский лидер Си Цзиньпин является не «президентом Китая», а председателем Китайской Народной Республики. В РФ первым от титула «президент» отказался глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров, заявивший, что в России должен быть лишь один президент.
Как выбирать государя
Появление должности государя позволит легализировать и усовершенствовать процедуру передачи высшей власти в РФ. Исторический опыт свидетельствует, что в такой большой стране, как Россия, классические общенародные выборы могут превратиться в ярмарочный балаган, где большинство голосов получает не опытный и серьёзный государственный деятель, а яркий и острый на язык «Петрушка», умеющий лишь критиковать действующую власть да раздавать обещания в духе «Землю – крестьянам, воду матросам, всем мужикам по бабе, а бабам – по мужику».
Такой «Петрушка» (примером которого могут служить Керенский в России и Зеленский на Украине) относительно легко может занять заветный трон на переменчивой волне дешёвой народной популярности, однако отсутствие реальной программы государственного строительства и готовый воплощать ее в жизнь дееспособной команды профессионалов грозит ему бесславным концом карьеры в духе Лжедмитрия, а самой стране – новыми Смутными временами.
Не стоит также забывать и о том, что «Петрушка» — это всего лишь марионетка в руках опытного и ловкого кукловода, укрытого занавесью от взглядов толпы.
Выборы нового главы государства в духе междусобойного компромисса, подобно тому, как члены Политбюро ЦК КПСС выбирали нового генсека, может обернуться для страны засильем коррумпированной бюрократии, которая, зайдя в очередной политэкономический тупик, с лёгкостью сдастся Западу подобно тому, как это произошло в СССР.
Битва за шапку Мономаха в духе военной демократии, когда к власти после ухода «вождя» приходит функционер из числа его сподвижников, обладающий самым мощным силовым аппаратом (полицией, армией или спецслужбами), также не годится. Во-первых, в мирное время это заставляет бояр-министров тратить усилия и ресурсы не на благо страны, а на усиление личных позиций и создание собственной «гвардии», а во-вторых, в период «гонки за власть» сильно ослабляет государство перед внешними угрозами.
Прямой захват власти популярным «народным лидером» на волне массового общественного недовольства в духе Октябрьской революции уже доказал на примере Ленина, что человек, обладающий гениальными способностями к разрушению государственной системы редко бывает способен к ее созиданию. Кроме того, борьба с существующим режимом, как правило, финансируется из внешних, то есть иностранных источников, заинтересованных в его максимальном ослаблении с целью поживиться ресурсами и территорией неизбежно впадающего в смуту государства.
Операция «Преемник»
В 2008 и 2012 году в России уже был опробован по-своему уникальный опыт по передаче президентской власти заранее подготовленному преемнику (от Владимира Путина Дмитрию Медведеву и обратно), закреплённой итогами всенародных выборов. Собственно говоря, в 1999 году и сам Путин стал преемником «внезапно» ушедшего в отставку Бориса Ельцина.
Возвращение понятия «государь» позволяет полноценно легитимизировать такую форму передачи власти, избавив ее от мишуры выборов. Накануне своего ухода, обусловленного конституционным ограничением властного периода или личными обстоятельствами, действующий государь заранее готовит себе замену из числа наиболее достойных, с его точки зрения, сподвижников, способного продолжить курс на укрепление государства и повышение благосостояния народа.
Естественно, что операция «Преемник» не должна превратиться в некий династический механизм, свойственный наследственным монархиям или северокорейской коммунистической модели. Однако совершенно необходимо, чтобы новый государь гарантировал абсолютную безопасность уходящему лидеру и членам его ближайшего окружения. Такие гарантии избавляют его от соблазна «править вечно» или делать своими преемниками собственных детей, отнюдь не всегда обладающих талантами государственного деятеля.
Возможен и другой вариант. Государь в России может не заменять собой президента, а как бы дополнять его, служа гарантией преемственности курса и стабильности развития государства. Яркий пример – недавний добровольный уход Нурсултана Назарбаева с должности президента Казахстана на пост так называемого Елбасы («Лидера нации»).
«Государь всея Эстонии»
В моей родной маленькой Эстонии также есть свой президент. Однако в отличие от соседней «авторитарной» России его почему-то выбирает не народ, а сотня депутатов.
Выбранный таким образом президент де-факто является не лидером нации, а лидером парламентского большинства или, в крайнем случае, плодом компромисса разных депутатских фракций.
Поскольку Эстония – парламентская республика, то функции ее президента сводятся в основном к формальному представлению страны зарубежом и финальному одобрению принятых парламентом законов. Это делает президентское кресло не слишком привлекательным для действующих политиков, жаждущих реальной власти, зато превращает его в идеальный плацдарм для почетного приземления уже «вышедших в тираж» партийных зубров, уставших от политической грызни.
Впрочем, последние выборы президента Эстонии наглядно продемонстрировали, что стать им может даже малоизвестный для большинства народа человек, «настоятельно» рекомендованный Брюсселем.
Примечательно, что при всей идеализации «первой» Эстонской Республики отцы-основатели новой эстонской независимости реанимировали не ее конституцию, а основной закон авторитарного пятсовского режима, возникшего после государственного переворота 1934 года.
До пятсовского переворота должности президента в Эстонии не существовало, а главой государства был Государственный старейшина. Возрождение поста Государственного старейшины и его всенародные выборы позволят стране избавиться от «президента Рийгикогу» и даст возможность появления на этой должности подлинного общественного авторитета – возможно, какого-нибудь известного учёного, философа, писателя, поэта или художника.
