Чадвик А.

Про царские лежанки и неожиданные визиты. У кота нашего Царя спальных мест по всему дому хоть короной ешь. Первое – ложе царское, роскошное, мной сооруженное из плетеной винтажной колыбели, найденной на чердаке при раскопках многолетних бурундучьих залежей. Колыбель была предназначена когда-то для путешествий с младенцем и когда-то служила постелью Д. …

Мне истоптали всю грудь. Мне пронзили печень вкупе с миокардом. Мне разнесли в хлам колени.

Надо отметить, что царского достоинства у него выше ушей. Он не клянчит, не просит, он даже не намекает - он ждёт. Ждёт, пока подадут, пока обслужат, пока догадаются, о чем он подумал.

Кот наш зовется Царь. И не зря: столько достоинства я еще в домашних питомцах не встречала.

На Лансароте воробьи красивые. Они лихо носят ярко-коричневые шапочки и черные галстуки. У них белые щеки и белые брови. У них черные манишки над светлым брюшком и пестрые бока. Крылья раскрашены в коричневое, черное и серое с белыми блестками.

Когда-то я сказала Д., что мне надо “заморить червячка”. Пришлось объяснять и переводить типично русское выражение на английский язык. Гугл транслейт, наверное, обрыдался от зависти.

Вода в бассейне голубая. Конечно, это не вода, вода прозрачная, это дно и стенки бассейна выкрашены в голубое. Когда смотришь на бассейн сверху, это похоже на карту морей, светлое мелководье и густая синева на глубине. Океан в миниатюре.

Когда мне кажется, что мы сейчас булькнем, под самолетом на мгновение возникает полоса пляжа с черными вулканическими камнями и песком и почти сразу самолет садится и резко тормозит. Слава тебе, Всевышний, мы долетели!

Ранее утро. Часов около шести. Только начинает светать, в проеме занавесок уже светло. Я сплю. Скоро я проснусь, но ещё не сейчас. Я досматриваю сон.

Давным-давно, когда двадцать первый век еще не наступил, когда фраза из романа Дюма “Кардинал был еще молод, ему было сорок два года” вызывала буйный смех, а не ностальгическую грусть, когда по утрам еще нигде не болело, у нас был дом - полная чаша.