Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
В последней фразе – ключ к пониманию проблемы удушения «русской школы». Владелец медиа-концерна Ekspress Grupp Ханс Луйк, ратующий за скорейшую тотальную эстонизацию образования заявляет: «Если молодой человек, живущий здесь, по завершению школы не выучивает эстонский язык, то он попадет под влияние российской пропаганды». Как видно, озабоченность медиа-магната вызвана тем, что после окончания школы или гимназии русская и русскоязычная молодёжь не владеет эстонским языком свободно. И это – беспокойство как раз понятно. Более того, для эстонизаторов и русофобов владение эстонским языком помимо отказа от российской пропаганды и перехода в эстонское инфополе, гарантирует повышение конкурентоспособности русской молодёжи на рынке труда и при поступлении в университеты.
Но жизнь опровергает эти доводы. Социологи доказывают, что даже перфектное владение эстонским языком не гарантирует русским молодым специалистам равного с эстонцами продвижения по карьерной лестнице. Как и в советское время, так и ныне в государственных и муниципальных учреждениях неэстонцы составляют всего 2-3%, к тому же занимая второстепенные должности.
Так, зачем, обманывая себя и мучая почти треть иноязычного населения, городить огород с эстонизацией образования, то есть переход на обучение русских на эстонском языке? Казалось бы, и ежу ясно, что проще всего учить в «русской школе» эстонский язык, как английский или немецкий.
Почему же эстонизаторы настаивают на первом? Ответ прост. Обучение на неродном языке (заметьте, у эстонцев родной язык называется трогательно emakeel, то есть материнский) форматирует новый культурный код, ментальность, мироощущение, отторгает русских от России и русскости. Вывод: этого, а не овладения эстонским языком в конечном счёте добивается этнократия Эстонии. Объясняют это страхом перед иноязычным населением (почти треть населения Эстонии), но особенно русскими (каждый четвёртый житель страны), которые будто бы живут в своём (российском, а значит враждебном) инфопространстве. А ещё тем, что русский язык оказывает отрицательное влияние на эстонский язык. Наконец, главное объяснение: русофобы спят и видят в иноязычной массе «пятую колонну» или «руку Москвы» и настойчиво внедряют этот страх в умы и сердца эстонцев.
А что на самом деле? Эстонские филологи уже опасаются англосаксонского влияния на эстонский язык, а также американизации образа жизни эстонцев, но проатлантический эстонский истеблишмент это не волнует. Только что ректор Тартуского университета Тоомас Ассер самоуверенно отметил, что не стоит опасаться вторжения англоязычного образования: «Я думаю, что опасность немного преувеличена. Мы можем оттуда привезти сюда знания, а наши знания показать за границей». И тут, как и с русским языком, видно, что дело не столько в языке, сколько в цивилизационном выборе. Ведь образование на русском языке в Эстонии откровенно задвигают, при том, что не выявлено никакой угрозы от языка Пушкина на эстонский.
Да, неэстонцы не всё знают в подробностях о деталях светской жизни и о скелетах в шкафах эстонского политического бомонда. Ну, например, причин заболевания любимой собаки какой-нибудь эстонской светской львицы или кто кому приходится родственником в высших сферах власти. Зато русские давно ориентируются во всём, что касается самого важного в общественно-политической и социально-экономической жизни Эстонии.
Нет для них никакого информационного занавеса, уж очень сильно отделяющего их новостной мир от эстонского. Конечно, он подпитывается новостями федеральных телеканалов РФ, социальных сетей. И что с того?
Что касается страха перед «русским бунтом», то сегодня это – смешно. Русские и русскоязычные жители давно опущены эстонским государством ниже плинтуса, а в условиях потребительского мира и безразличия к их положению даже России, местные русские смирились с бесправием, считая его неизбежным и естественным, как небезопасные вспышки на Солнце.
И последнее: неэстонцы-граждане ЭР (остальные имеют гражданство РФ или статус негражданина), составляющие чуть меньше 1/6 имеющих избирательное право на выборах парламента, никак не могут через своих, гипотетически максимальное число представителей в Рийгикогу, изменить Конституцию, так как поправки к Основному закону должны получать поддержку не менее 2/3 голосов парламентариев.
/Продолжение следует/
Димитрий Кленский
Таллин, 1-5 сентября 2019
