Доколе? Об этом не напишут Эстонские медиа!
Похожие статьи
Прочитал решение Государственного суда по делу BLRT vs Анастасия Коваленко. Это решение было в деле промежуточным, дело было отправлено обратно в окружной суд, решение которого недавно вступило в силу. Дело интересно тем, что в нем рассматриваются эстонские пределы “академической свободы”.
Фабула такова, что красивый член Социал-демократической партии Анастасия Коваленко в своей магистерской работе под названием “Возможности улучшения инвестиционной защиты миноритарных акционеров в Эстонии” (не уверен, что перевел правильно, в оригинале „Vähemusaktsionäride investorkaitse parendamise võimalused Eestis“) допустила ряд утверждений в адрес BLRT (Балтийский судоремонтный завод), которые действительно могли повлиять на деловую репутацию BLRT. Например, предоставление неверных данных в годовом отчете, искажение данных о финансовых итогах года и т.п. Вместе с публикацией указанной работы красота раздала еще ряд интервью на ту же тему, в том числе в бизнес-изданиях.
BLRT обратился в суд и потребовал опровержения за счет ответчика неверных данных во всех СМИ, где они появились, а также в самой магистерской работе. При рассмотрении дела было выяснено, что указанные утверждения в самом деле не соответствуют действительности, и ответчик уже предприняла определённые шаги с тем, чтобы исправить ситуацию.
Однако, по мнению ответчика (в деле приведены все сомнительные утверждения ответчика в адрес BLRT), требовать опровержения её утверждений в самой магистерской работе нельзя, потому что “Магистерская работа является научной работой, и требовать опровержения представленных в ней утверждений нельзя, так как на научные работы распространяется академическая свобода” (“Magistritöö on teadustöö ja selles esitatud väidete ümberlükkamist ei saa nõuda, sest teadustöödele laieneb akadeemiline vabadus”).
В решении Государственного суда реферируется позиция окружного суда в рассматриваемой части. Так, Таллинский окружной суд решил, что “Академическая свобода защищает научные исследования, в том числе составление, защиту и публикацию магистерской работы. При этом, однако, должны быть защищены честь и доброе имя других лиц. У лица есть право требовать, чтобы опубликованные насчет него фактические утверждения были верными. Это право ограничивает и академическую свободу”. (“Akadeemiline vabadus kaitseb teadusuuringuid, sh magistritöö koostamist, kaitsmist ja avaldamist. Seejuures peavad aga olema kaitstud teiste isikute au ja hea nimi. Isikul on õigus nõuda, et tema kohta avaldatud faktiväited oleksid õiged. Kõnealune õigus piirab ka akadeemilist vabadust”).
Сам же Государственный суд в этой части встал на позицию окружного: “Коллегия считает необходимым пояснить, что соглашается с окружным судом в том, что публикация данных в магистерской работе является публикацией в понимании ст. 1047 Закона об обязательственном праве, так как речь идёт о деятельности по обеспечению доступности к данным третьих лиц. Также коллегия соглашается с тем, что, несмотря на то, что защищаемая в университете магистерская работа по своей сущности является научной работой, в связи с чем может быть поставлен вопрос об академической свободе в понимании ч. 1 ст. 38 Конституции, академическая свобода ограничена другими конституционными ценностями. В частности, запрещено порочить чью-либо честь и доброе имя (ст. 17 Конституции)”.
(“Kolleegium peab vajalikuks selgitada, et nõustub ringkonnakohtuga selles, et andmete avaldamine magistritöös on avaldamine VÕS § 1047 mõttes, kuna tegemist on andmete kättesaadavaks tegemisega kolmandatele isikutele. Samuti nõustub kolleegium sellega, et kuigi ülikoolis kaitstav magistritöö on oma olemuselt teadustöö, mille puhul võib püstitada küsimuse akadeemilisest vabadusest põhiseaduse (PS) § 38 lg 1 mõttes, on akadeemiline vabadus piiratud teiste põhiseaduslike väärtustega. Muu hulgas ei ole lubatud kellegi au ega hea nime teotamine (PS § 17)”).
МОЙ КОММЕНТАРИЙ:
Академическая свобода в формулировке “Наука, искусство и обучение им свободны” действительно присутствует в эстонской конституции в главе “Основные права, свободы и обязанности”, что формально позволяет рассматривать её как одно из прав человека. Ограничения в этом случае стандартные – другие свободы и ограничения, “необходимые в демократическом обществе”.
Вместе с тем эстонская конституция в данном случае – исключение; документа международного права, возводящего “академическую свободу” в ранг прав человека, нет. Есть корпоративная Лимская декларация об академической свободе и университетской автономии, тоже пытающаяся выдать “академическую свободу” за право человека, но предлагающая для неё совсем другие ограничения: «Все члены академического сообщества с исследовательскими функциями имеют право на проведение исследовательских работ без какого-либо вмешательства, при условии следования универсальным принципам и методам научного исследования. Oни также имеют право свободно сообщать выводы своих исследований другим и публиковать их без цензуры».
Для того, чтобы не признавать “академическую свободу” в качестве “права человека”, есть два серьезных основания. В правовом смысле “академическая свобода” не является “свободой”, потому что у неё отсутствует такое качество “свобод”, как универсализм – свободы распространяются на “каждого”, а не на “членов академического сообщества”, как в данном случае. А для включения в каталог прав человека у “академической свободы” нет такого свойства, как “неотчуждаемость” – академическая свобода распространяется на лиц, формально связанных с вузами. Закончилась формальная связь – началась “отчуждаемость”. И, конечно, люди не “рождаются академически свободными”.
В этом смысле положение академической свободы в Эстонии уникально и подлежит дальнейшему осмыслению. Однако, если рассматривать, как в данном случае сделал Государственный суд, академическую свободу в конфликте с другими правами человека, то нужно отметить одну грубую ошибку, сделанную судом. Права человека по умолчанию равновелики, среди них нет главного, поэтому конфликт между правами человека ВСЕГДА решается ситуативно. В данном случае имел место конфликт между “академической свободой” и запретом на покушение на “честь и доброе имя”, и суд В ОБЩЕМ решил его в пользу последнего. Это – очень серьёзная ошибка, конфликт должен был решаться по ситуации, а не в общем. Потому что совершенно вероятны, например, исторические исследования о роли Андруса Ансипа, Юри Пихля и Яака Аавиксоо в событиях “бронзовой ночи”, и тут от их “доброго имени” не должно остаться камня на камне. И здесь “академическая свобода” должна взять верх. Так что в этом аспекте решение Госсуда – ошибочное.
Кто дочитал до конца – молодец!
